На горящем самолете - Страница 15

На старте зажгли посадочный прожектор, и свет его упал на поле. Площадка не была идеально ровной, и даже при самом плавном приземлении возможны были толчки.

До последнего момента, когда колеса коснулись земли, Леля удерживала самолет от крена. Покачиваясь, он побежал по освещенному полю. Приземление было отличным, без единого толчка. Контейнер все также виднелся из-под крыла.

Пробежав немного по земле, самолет остановился. Леля медленно зарулила в сторону и выключила мотор. Со старта уже бежали техники и вооруженцы.

Обе облегченно вздохнули...

В сентябре 1943 года советские войска, прорвав «Голубую линию», пошли в наступление. Штурмом был взят Новороссийск. В этом штурме принимала участие группа из десяти экипажей женского авиаполка. Они были отправлены в район Геленджика, откуда летали бомбить передний край и оборонительные позиции врага под Новороссийском. Руководила этой группой заместитель командира по летной части Серафима Амосова. «Голубая линия» была прорвана в нескольких местах, и вскоре весь Таманский полуостров был освобожден от захватчиков.

Полк двигался вперед, перелетая все ближе к Крыму.

В освобожденных станицах местные жители рассказывали девушкам о том, что говорили немцы о женщинах-летчицах. «Ночные ведьмы» – так называли их гитлеровцы, утверждая, что это женщины-бандиты, выпущенные из тюрем... Жители рассказывали, как удачно бомбили девушки, показывали, где ложились бомбы, где стояли немецкие зенитки и прожекторы.

За участие в освобождении Таманского полуострова 46-й гвардейский авиационный полк получил наименование «Таманский». Полгода в ночном кубанском небе – срок немалый. Шестнадцать летчиц и штурманов полка отдали свои жизни в этих боях.

В небольшом рыбачьем поселке Пересыпь полк задержался надолго, до весны 1944 года. Поселок был расположен на крутом берегу Азовского моря. Через него проходила дорога от Темрюка к Керченскому проливу.

Самолеты стояли на ровной площадке рядом с поселком. Площадка кончалась крутым обрывом – дальше, внизу, плескалось море...

Отсюда в течение нескольких месяцев девушки летали через пролив в район Керчи. Весь Керченский полуостров был забит прожекторами и зенитной артиллерией. К тому же глубокая осень, зима и начало весны не баловали хорошей погодой. Частые штормы, сильные северо-восточные ветры, низкая облачность, нагоняемая с моря, усложняли и без того тяжелые полеты.

Сначала там, за проливом, не было ни клочка «своей» земли. Потом десантники захватили часть прибрежного района южнее Керчи.

При высадке морского десанта поднялся шторм. Катера, мотоботы, танкеры, на которых плыли под вражеским огнем десантники, разбросало по всему Керченскому проливу, и только немногие из них достигли крымского берега. Здесь, в районе небольшого поселка Эльтиген, десантники закрепились и держались в течение полутора месяцев, отрезанные от основных сил. Подбросить подкрепления с Большой земли было невозможно: гитлеровцы блокировали все подходы с моря. Моряки сидели без продовольствия, кончались боеприпасы. Им приходилось рассчитывать исключительно на собственную выдержку и стойкость. А гитлеровцы напирали, пытаясь сбросить десант в море.

Тогда на помощь десантникам были посланы самолеты ПО-2. В течение многих ночей девушки летали к Эльтигену. Снижаясь над поселком, с малой высоты сбрасывали они морякам мешки с боеприпасами, медикаментами, картошкой и сухарями.

Одна из таких ночей особенно запомнилась Руфе. Погода была отвратительная – низкая облачность, сильный ветер у земли, временами дождь.

Леля дежурила по полетам, и Руфа летела на задание с другой летчицей Верой Тихомировой.

– Погодка что надо! – сказала Вера, забираясь в кабину. – Вряд ли нас там ждут сегодня...

– Тем лучше, – ответила Руфа. – Может быть, обстрела не будет.

Однако обстрел был. Как только самолет, пролетев над Керченским проливом, стал приближаться к берегу, открыли огонь немецкие морские катера. Перед мотором, рассекая тьму, взметнулись огненные трассы.

– Вправо, вправо отверни! – сказала Руфа.

Вера бросила самолет в сторону, но и там стреляли. Самолет летел низко, на высоте не более ста пятидесяти метров, и немцы находили его не только по шуму мотора – в темноте светились голубоватые выхлопы пламени из патрубков.

Убрав газ, Вера лавировала между пулеметными трассами. Высота падала.

Но вот под крылом зачернел берег. Катера остались позади. Руфа всматривалась в очертания береговой линии. Подправив курс, сказала:

– Видишь, поселок чуть левее. И светлое пятно. Заходи прямо на него. Только давай пониже спустимся.

Внизу, на площадке у школы замигал огонек. Кто-то из десантников с помощью карманного фонарика показывал, куда бросать мешки. В ответ Вера помигала ему самолетными огнями. Фонарик погас. С высоты двадцати-тридцати метров Руфа бросила мешки на площадку у светлого здания школы. Снова засигналил фонарик: видно, ждали.

Обратно летели в сплошной темноте. Над проливом шел дождь. Чернота ночи сгустилась, и Руфе казалось, что самолет летит где-то в бездонной пропасти.

Ветер усилился. Море штормило. Дул знаменитый норд-ост. Самолет летел против ветра, продвигаясь вперед очень медленно.

Стартовые огни на аэродроме горели непрерывно, посадочную полосу освещал прожектор. Самолеты заходили на посадку один за другим. Видно было, как на земле каждый садящийся самолет встречают техники и вооруженцы, которые сразу же бросаются к нему, как только колеса коснутся земли. Самолет рулит, а они удерживают его за крылья и хвостовое оперение, чтобы не перевернуло порывом ветра...