На горящем самолете - Страница 5


К оглавлению

5

Потекли дни. Ежедневно – по десять, двенадцать часов занятий. Руфа изучала навигацию, аэродинамику, бомбометание. Шли занятия по стрельбе из пулемета, пистолета, ну и, конечно, изучение уставов и строевая подготовка.

В штурманской группе часто вела занятия Марина Михайловна Раскова. Несмотря на свою загруженность другими делами, она находила для этого время. По тому, с какой увлеченностью рассказывала Раскова о полетах, о способах самолетовождения, можно было догадаться, как любит она свою профессию. Эту любовь она умела передать и «новобранцам».

Марина Михайловна казалась девушкам идеалом человека. Что-то было в этой женщине такое, что притягивало к ней, заставляло удивляться и восхищаться ею. Некоторая сдержанность в движениях и словах и вместе с тем кипучая энергия, скрытая где-то внутри и проявляющаяся во всем, что она делала, сочетались в ней с женским обаянием и большим мужеством.

Руфа смотрела, как Марина Михайловна ходит по классу и, не спеша, очень просто и понятно объясняет новый материал, как вспыхивают в ее глазах радостные огоньки, когда она замечает быстрые успехи своих учениц. Часто представляла она себе эту женщину во фронтовой обстановке, в трудных условиях, и воображала, как поступила бы Раскова в том или ином случае.

Прошла осень с дождями и ветрами, с непролазной грязью на дорогах. Незаметно наступила зима. Декабрь принес радостное известие о разгроме немцев под Москвой. Слушая по радио сообщение Совинформбюро, Руфа глотала слезы. Москва выстояла, враг потерпел поражение! Хотелось скорее на фронт, чтобы гнать гитлеровцев, гнать дальше с советской земли...

И вот наступил день, когда начались практические занятия штурманов, или, иначе говоря, тренировочные полеты.

Собираясь на аэродром, Руфа волновалась. Шутка ли – первый полет! Хотелось поскорее узнать, что это такое – быть в воздухе, летать.

На улице мороз холодил щеки. Сухой, рассыпчатый снег сверкал под солнечными лучами, поскрипывал под ногами, отмечая каждый шаг. Идти по белому полю было легко и весело.

Издали самолеты казались игрушечными. Возле них двигались маленькие фигурки людей, совсем одинаковые. У крайнего самолета носился с веселым лаем Дружок, значит, там были Надя и Катя: жизнерадостный пес очень привязался к Наде и всюду сопровождал ее. Вскоре Руфа услышала Катин голос:

– Гашева-а! Сюда!

Катя махала рукой, маленькая, похожая на шарик, в теплом меховом комбинезоне, шлеме и мохнатых унтах. Руфа сошла с протоптанной дорожки и направилась к самолету. Навстречу ей устремился Дружок.

– Наше звено летит первым, – сообщила Катя.

В звено входили они втроем, и Катя была назначена штурманом звена.

Светлобровая Надя с розовыми, словно накрашенными щеками и сияющими синими глазами уже приготовилась к полету.

– Я уже три раза садилась в кабину, а летчика все нет...

Вскоре пришла летчица. Спросила:

– Ну, кто первый?

– Комогорцева первая.

Надя забралась в кабину, помахала рукой... Минут через двадцать самолет сел. Вылезая, Надя рассказывала под шум мотора, работающего на малых оборотах:

– Как интересно! Сверху все-все видно... Мы и над городом пролетели! И над Волгой!

Руфа быстро влезла на крыло, уселась в кабине. Самолет порулил на старт, а через минуту он уже бежал по белому полю, разбрасывая снежную пыль. Бежал ровно и отделился от земли без толчка, почти незаметно. Руфа вдруг ощутила, что она – в воздухе, летит! От сознания того, что она, как птица, летит над землей, сильнее забилось сердце и захватило дух. Высота росла, и все меньше и меньше становились внизу дома, ангары, дороги.

Лететь было приятно. Ровно гудел мотор. Пропеллер, вращаясь, рисовал в воздухе прозрачный диск. За белой далью, словно приподнятая над землей, чуть темнела линия горизонта. При развороте одно крыло опускалось, зато второе взмывало вверх, в голубизну.

Когда Руфа смотрела на крыло, устремленное в небо, то ей казалось, что оно не движется. Плавные очертания серебристого крыла – и голубое небо...

Она была счастлива. Ей хотелось, чтобы полет все продолжался. Хотелось подольше побыть в этом новом для нее волшебном мире.

Когда самолет сел, летчица спросила:

– Ну, понравилось?

– Очень!

– А на какой скорости летели? На приборы смотрела?

– Н-нет...

Летчица засмеялась.

– Значит, в самом деле, понравилось!

Зима на Волге была морозной, дули сухие холодные ветры. Девушки ходили с обожженными ветром лицами, но полетов не прекращали.

Полеты, полеты... В то время как летчики отрабатывали технику пилотирования, штурманы летали по треугольнику, на определение ветра, по неизвестному маршруту, на бомбометание.

Руфа летала с увлечением. В воздухе она чувствовала себя уверенно, свои штурманские обязанности выполняла хорошо, метко бомбила, и ей казалось, что, в общем-то, ничего сложного во всем этом нет. Но однажды во время полета погода испортилась, пошел сильный снег. Вокруг стояла сплошная снежная стена, земля не просматривалась. Летчик-инструктор авиашколы, снизившись, летел на небольшой высоте, но и это не помогало. Уже давно нужно было разворачиваться, но деревни, которая служила поворотным пунктом, все не было. Руфа забеспокоилась, поняв, что просто не заметила ее. А летчик летел себе и летел. Наконец, чувствуя, что деревню проскочили, он спросил по переговорному аппарату коротко:

– Куда лететь?

Руфа растерялась. Ей вдруг показалось, что самолет залетел бог знает как далеко. Всегда все было так ясно и понятно, а сейчас... В самом деле – куда? Нужно было дать летчику обратный курс, и она стала прикидывать по карте.

5